Когда обсуждают низкоорбитальные спутники, то нередко забывают, что это хоть и космический спутник, но, как точка наблюдения, он оказывается очень близко к наблюдаемой наземной территории: например, высота Starlink – около 550 км, а была и заявка на 340 км, ещё ближе. То есть, тот же Starlink, это такой универсальный орбитальный сенсор, построенный на тысячах спутников, который находится на дистанции, сравнимой с параметрами лучших из современных авиационных РЛС. И спутник может оказаться сильно ближе, чем способен подойти разведывательный самолёт или беспилотник.

При этом у спутников, работающих как единая сеть, есть и другие преимущества. Так, поскольку разные спутники одновременно оказываются на разных “углах”, относительно наблюдаемого сектора, получается что-то вроде всеракурсной системы. Например, можно с разных ракурсов синхронно наблюдать источники ИК-излучения. Скажем, конструкторы снижали заметность в инфракрасном диапазоне для одного из ракурсов (вспомните “лабиринтные” воздухозаборники на малозаметных реактивных самолётах), однако спутники наблюдают цель с совсем других ракурсов (и тут даже вывод разогретых газов вверх только помогает спутниковой системе). ИК-излучение техники почти всегда трудноустранимо, а иногда – неустранимо совсем. Но возможности спутниковой системы не ограничиваются инфракрасным диапазоном.

Понятно, что наличие распределённой сети приёмников с синхронным временем позволяет в пассивном режиме определять координаты целей. Но, конечно, одно дело “сферический конь в вакууме”, а совсем другое – реальные данные или источники сигналов в атмосфере. Теоретический случай с одним источником периодического сигнала кажется очень простым: достаточно взять записи сигналов на разных спутниках и совместить их, сдвинув по времени – величина сдвига даст радиусы до источника из нескольких точек (приёмников на спутниках). Однако нетрудно придумать множество практических проблем. Например, кто сказал, что один и тот же реальный источник излучения будет давать одинаковую (ну, с точностью до временного сдвига) картину на разных спутниковых приёмниках? Во-первых, сам источник в разные стороны светит различно, даже если это маяк. Во-вторых, естественные и искусственные помехи, отражения, а также и прочие атмосферные искажения, дают разный эффект с разных ракурсов. Хуже того, источников излучения обычно много, а их селекция, да ещё и пассивной системой, доставляет сложности, особенно, если не забывать про то, что движется и цель, и каждый спутник.

Вообще, если приёмник позволяет получать параметры угла наблюдения для источника, то можно улучшить картину, используя эти данные. Геометрия, впрочем, и тут создаёт препятствия. Одно из самых очевидных – такое: изображение-точка конкретного источника на “сенсоре приёмника” соответствует прямой, проходящей через эту точку сенсора и через сам источник (пусть он точечный). При этом, если приёмников несколько, то различные точки на сенсоре одного приёмника могут соответствовать единственной точке на сенсоре другого, особенно – из-за погрешности. Утрированный двумерный пример: различимые для одного приёмника точки сворачиваются в одну для другого; то есть, на одном приёмнике видны пять точек-источников, но на втором эти пять точек уложились в две, поскольку какие-то источники зашли друг за друга, что добавляет несколько возможных пространственных конфигураций, а просто сопоставить углы и корректно определить координаты “по параллаксу” уже не получится. Более того, разное сближение источников, как оно наблюдается разными приёмниками, создаёт и разные суммарные сигналы, затрудняя селекцию. Естественно, добавление ещё нескольких приёмников улучшает ситуацию, как улучшает её здесь и быстрое движение спутников, несущих аппаратуру наблюдения.

Занятно, что селекция источников, корректное приведение данных к пространственной картине, похожей на реальность – всё это весьма напоминает, как ни странно, задачи современной “вычислительной литографии”, позволяющей достигать минимальных показателей пространственного разрешения при производстве компьютерных чипов. Только там вычислительно определяют характеристики источника излучения и маски-шаблона так, чтобы получить нужную “картину” на целевой подложке, чтобы минимизировать “помехи”, а в случае с сетью пассивных сенсоров – по характеристикам “точек” на сенсорах и пространственной конфигурации приёмников (“маска”) требуется вычислить возможные “картины” и, таким образом, удалить помехи.

Кстати, что касается помех: сеть пассивных орбитальных приёмников, если они используют достаточное разрешение по времени в схемах преобразования сигнала, позволит определять координаты источника помех, даже если сигнал – просто шум. Если же сигнал помехи имеет хорошо обнаруживаемую структуру, то задача упрощается. Понятно, что аналогичным образом можно использовать не помехи, а рабочие сигналы РЛС (и не только РЛС).

Спутниковые приёмники могут принимать сигнал подсвета, который выдаёт передатчик наземной или воздушной радиолокационной станции, действующий согласованно со спутниковой системой. Тут орбитальное расположение опять может улучшать ситуацию сразу по нескольким направлениям: так как приёмников много, они имеют возможность синтезировать рассеянный, в результате сложного отражения целью, сигнал; а так как приёмники находятся с других ракурсов, относительно передатчика, то и принимать могут отражённый сигнал, который в точке передатчика не виден; при этом расположение на низкой орбите позволяет снизить потери энергии сигнала. В последнем случае важен буквально каждый километр – посудите сами: затухание происходит пропорционально квадрату расстояния, это же относится и к отражённому сигналу. Конечно, никто не отменял и обратного варианта, – наземный приёмник и орбитальные передатчики, – но в этой заметке речь шла про полностью пассивные спутниковые решения.

Так что сети низкоорбитальных спутников, типа сети Starlink, полезны не только и не столько для широкополосной радиосвязи.



Комментировать »

“Интернет через спутник” в обычном смартфоне – тема популярная. Сама возможность реализации широких каналов (до спутника) с типовым радиомодулем смартфона выглядит сомнительно: неустранимая задержка сигнала, проблемы синхронизации, “уползание” частот, новые виды помех – всё это добавляет трудностей. Понятно, впрочем, что если доработать наземные аппараты, то схема становится вполне реализуемой, как только на стороне провайдера имеются сотни низкоорбитальных спутников связи, объединённых в систему с единым управлением. Например, как в Starlink. Однако у подобной системы есть ряд занимательных возможностей, которые работают и без обеспечения широкополосного канала связи неким “абонентам со смартфонами”.

Понятно, что гипотетическая система “спутник и обычный смартфон”, уже по своему определению, должна достаточно точно знать местоположение абонентов, различая их по передатчикам аппаратов-смартфонов. Но, предположим, наземный аппарат всё же не смог успешно присоединиться к “космической сети” штатным способом и широкополосный канал установить не удалось. Однако это совсем не отменяет возможности для спутников принимать сигнал аппарата и классифицировать его. Пусть даже этот аппарат работает в настоящий момент с привычной наземной станцией: сигналы смартфонов содержат уникальные метки, которые ещё и установлены на разных логических уровнях, это позволяет их различать в пассивном режиме. Особенно хорошо получится различать отдельные аппараты по сигналам, если спутников много, они на низкой орбите, а также имеют общее синхронное время. Да, Starlink подходит. Понятно, что отсутствие заявленной возможности связи “смартфон-спутники” не означает, что сами приёмники на спутниках уже не используются для геолокации конкретных работающих смартфонов. Не обязательно вводить услугу связи “для смартфонов” – следить за смартфонами можно и так.

Возможности пассивного анализа сигналов мобильных сетей резко увеличиваются, если к спутниковой сети приёмников добавить доступ к внутренним сигналам и оборудованию сетей связи. Можно предположить, что даже и обычный операторский доступ к мобильным сетям (GSM/SS7 и пр.), если его наложить на специализированное спутниковое прослушивание эфира, позволит, что называется, развернуться. Что уж говорить про доступ к контроллерам и коммутаторам (в том числе, недокументированные возможности). Тут не нужно забывать, что базовые станции тоже излучают сигналы, которые могут принимать специализированные спутники (за вычетом “атмосферных эффектов”, да).

Спутниковая сеть имеет возможности и по передаче специально сконструированных сигналов. Так что можно произвольный смартфон и “подёргать”, и, теоретически, передать обновление прошивки для радиомодуля. То же самое возможно в отношении базовых станций. Поэтому такая спутниковая группировка, при желании, может ставить сложные активные помехи, мешающие работе наземной сети.

В общем, синхронная, динамическая, гибкая и перенастраиваемая радиосистема, распределённая по сотням низкоорбитальных спутников, это очень мощная платформа, позволяющая решать задачи, ранее принципиально недоступные. Но, конечно, всё это работает лишь для тех, у кого есть доступ к управлению такой системой.



Комментировать »

Радиомодуль (процессор радиоканала) в смартфоне является “вещью в себе”: то есть, это автономный, аппаратно обособленный вычислитель с аналоговой подсистемой для радиосигналов, достаточно мощный, со своим встроенным программным обеспечением, который другим модулям предоставляет некоторый интерфейс “радиомодема”. (Тут ещё не нужно забывать про WiFi, Bluetooth и пр., конечно.) Например, как недавно сообщали, даже в Apple почему-то не смогли пока что разработать собственный процессор радиоканала. Аппаратные и программно-аппаратные недокументированные возможности для смартфонов можно придумать весьма занимательные – например, несколько лет назад я описывал гипотетический вариант со схемой получения информации по акустическому каналу, потенциально устойчивый к исследованию ПО и схемотехники. Особенно интересно могут выглядеть недокументированные возможности, встроенные в процессор радиоканала – потому что это устройство видит радиоэфир.

Радиомодуль смартфона должен принимать разнообразные сигналы, понятно, что там не может быть какой-то жёсткой привязки к фиксированному “цифровому каналу” GSM – такого канала не существует: там и полоса достаточно широкая, и спектр нарезан довольно замысловатым образом. И далеко не факт, что сведения о сигналах, принимаемых радиомодулем, не экспортируются в ОС через некоторые, намеренно внесённые, “дефекты” аппаратного интерфейса (как вариант). И у смартфона есть очень точное синхронное время – через GPS.

Получается, что самый обычный смартфон может собирать разнообразную дополнительную информацию об обстановке в радиоэфире, а собранные данные – периодически передавать на внешний сервер, скрытно (см. ссылку выше). Сюда нужно приплюсовать возможность раздачи с центрального сервера на конкретные аппараты специальных, целевых прошивок. Тогда получается система, работающая в две стороны – с сервера приходит целевая прошивка, внутри которой встроен конкретный запрос для поиска заданных сигналов (это может быть скрипт, что обеспечивает динамику и гибкость), собранные данные, опять же, отправляются на центральный сервер. И смартфон может излучать сигналы. Которые, предположим, принимают другие смартфоны со специальной прошивкой радиомодуля. Довольно мощное направление.



Комментировать »

Системы из тысяч спутников на низкой орбите имеют массу применений. Я публиковал по этой теме несколько записок, обычно, на примере группировки Starlink, которая насчитывает уже несколько тысяч аппаратов (подборка ссылок – ниже). Особенно интересен орбитальный радар, так сказать, “синтетический и трансформируемый”. Но радар можно использовать и как помехопостановщик, и даже как инструмент, наносящий повреждение чужим электронным компонентам на расстоянии при помощи ЭМ-излучения. При этом излучение, генерируемое несколькими десятками спутников, которые в данный момент находятся в нужных точках, формируется единой системой управления, это позволяет повысить эффективную мощность, не прибегая к запуску больших аппаратов. Общее точное время – даёт и возможности для синхронизации коротких импульсов и свойств излучения. Кроме того, распределение движущихся источников помех в пространстве дополнительно затрудняет противодействие.

Подборка ссылок: “Тысячи спутников или орбитальный радар”, “Спутниковая группировка Starlink от SpaceX как замена GPS”, “Инфракрасные сенсоры на орбите”, “Наземные терминалы Starlink как элементы радара”; и не совсем по этой теме, но тоже занимательная записка из 2010 года: “Воскресный юмор: глобальная навигация на очень чужих планетах”.

Starlink tracks
(Источник картинки: NSF’s National Optical-Infrared Astronomy Research Laboratory/CTIO/AURA/DELVE, Wikimedia.)



Комментировать »

Для самоуправляемых боевых роботов, которые, например, передвигаются по пересечённой местности, весьма важным фактором оказывается непредсказуемость траектории. То есть, перед такими роботами стоят те же задачи, которые решают ракеты, предназначенные для преодоления тех или иных средств обороны.

Понятно, что если роботы строго предпочитают маршрут, который проходит через некоторые “укрытия” (скажем, особенности рельефа) в фиксированном порядке, то противник, наблюдая тот же рельеф, может не только определить, где робот укрывается в данный момент (с большой вероятностью), но и точно предсказать следующий манёвр. Соответственно, робота становится гораздо проще уничтожить или вывести из строя. С другой стороны, от машины, управляемой человеком, можно ждать всяких экстравагантных действий, но далеко не всегда.

Псевдослучайную (или даже подлинно случайную) траекторию можно сгенерировать на борту робота, для этого годятся те же математические методы, которые уже давно применяются: “случайное блуждание”, обязательно заканчивающееся в заданной точке. Робот может “перемешивать” интервалы траектории не только по пространственным координатам, но и по времени. И из этого возникает некоторое дополнительное направление инженерной психологии: как человека эффективно ввести в заблуждение – своего рода “капча наоборот”.



Комментировать »

Предположим, что некий летательный аппарат, пусть это будет крылатая ракета, использует навигацию по карте высот, а высоты в полёте измеряет при помощи радара (который, для упрощения картины, можно считать радиовысотомером). Логика известна: в памяти системы управления находится опорная карта, содержащая контуры (по высоте) местности, над которой проложен маршрут; в некоторые моменты времени система управления измеряет окружающую действительность при помощи радара, зондирующие импульсы которого позволяют построить карту высот, определяет положение, сверяя данные с картой в памяти, и вычисляет коррекцию для инерциальной навигационной подсистемы (это важный момент: инерциальную навигацию, как основной и автономный источник данных о местоположении, пока что не отменяли).

Как поставить помеху данной системе? В теории, можно задавить принимающий тракт радара мощной широкополосной помехой. Эффективность источника такой помехи будет сильно зависеть от его расположения – диаграмма направленности антенны, находящейся на ракете, кардинально ослабляет сигнал, принимаемый с направлений, которые не совпадают с текущим азимутом обзора радара. Так что оптимальный вариант размещения источника помехи – на земле, близко к точке, в которой находится ракета. Что, само по себе, уже весьма затруднительно, да и не имеет особого смысла: проще ракету сбить, раз она всё равно рядом. При этом, подавляющая помеха лишает систему наведения канала, используемого для коррекции, соответственно, если измерить контур “подстилающей поверхности” не удалось, то ракета продолжает полёт по маршруту дальше, с возросшей погрешностью. Если в какой-то момент помеха перестанет глушить радар (например, помехопостановщик отстал), то накопившуюся погрешность система тут же исправит. Современные инерциальные системы очень точны, так что не стоит рассчитывать, что отклонение будет очень большим. Памяти на борту достаточно, поэтому предполагать, что, как в 70-х годах прошлого века, ракета достаточно быстро вылетит за пределы опорной карты – тоже не приходится. Поэтому, даже если оставить за рамками обсуждения оптические системы, простая подавляющая помеха не обладает нужной эффективностью по совокупности параметров.

Более хитрая, активная помеха могла бы влиять на бортовой радар, приводя к искажению измеряемых параметров: то есть, ракета увидела бы другой контур, другой рельеф. Тогда ракету можно плавно увести в произвольную точку на карте. Логика схемы аналогична спуфингу GPS: там подменяются сигналы спутников, что приводит к сдвигу вычисленных координат; здесь – сигнал от рельефа. В теории, действительно, возможно сформировать на приёмной антенне радара такую картину, которая соответствует изменённому, “подставному” рельефу. На практике – потребуется знать очень много дополнительных параметров. Среди этих параметров: точное положение ракеты в момент времени, для которого вычисляется помеха; характеристики сигнала радара, его состояние в момент, когда сигнал помехи достигнет антенны. Заметьте, что так как на борту ракеты присутствует очень точная инерциальная система навигации, то знать положение ракеты тоже необходимо не в какой-то произвольный момент времени, предшествовавший генерации помехи, а именно в тот момент, когда помеха достигнет радара. То есть, в системе координат помехопостановщика, в будущем, пусть и удалённом от настоящего всего лишь на миллисекунды. Кроме того, как ни странно, потребуется информация о параметрах карты в памяти ракеты – в противном случае, как и для подавляющей пассивной помехи, бортовая система управления получает возможность определить, что радар вышел из строя, так как он возвращает заведомо ошибочные данные, которые не совпадают ни с каким фрагментом опорной карты. И если все эти сведения о положении ракеты и её внутреннем устройстве имеются, то нет смысла в помехопостановщике: имея точные данные о местоположении ракеты – её проще сбить противоракетой; ну или, например, остановить заградительной сетью, доставленной беспилотником, раз, очевидно, имеется подавляющее техническое превосходство над стороной, которая ракету запустила.

Естественно, системы наведения сейчас устроены сложнее, используют не только данные о рельефе, измеряют их не только радиовысотомером (кроме очевидной и ненадёжной GPS, есть пассивная оптика, магнитное поле). Всё это значительно усложняет задачу постановки активной уводящей помехи.



Комментарии (4) »

Одним из способов активной “отстройки от помех” РЛС может являться использование нескольких зондирующих импульсов (сигналов) – в эфир излучается несколько сигналов, а для работы радаром используется только один из них, другие служат в качестве маскировки. Я писал об этой схеме ранее. Основная идея состоит в “запутывании” помехопостановщика: он вынужден тратить ресурсы на обработку всех принятых сигналов и постановку им помех, а это нагружает и вычислительную систему, и передатчики.

Конечно, для вычислителей современных помехопостановщиков нет большой разницы в том, нужно ли обработать один сигнал или пять. Проблема есть для передатчиков, но и она не является непреодолимой: в конце концов – независимые передатчики сейчас ставят в антенные решётки сотнями и тысячами. Так что если радар желает запутать помехопостановщик, он должен не только излучать десятки сигналов, но и постоянно менять их кодировку. Несомненно, тут помогут современные методики “размытия” и сокрытия зондирующего сигнала (LPI – Low Probability of Intercept): в предельном случае LPI-сигнал неотличим от обычного шума в радиоэфире, то есть, помехопостановщику нужно анализировать сразу “тысячи кандидатов в сигналы радара”, которые он вылавливает из шума.

Если помехопостановщик всё же сумел выловить сигнал и попробовал поставить ему активную помеху, радар должен как-то среагировать в ответ (например – замолчать, да). Предположим эта реакция служит признаком успешного применения помехи. В таком случае радар, обнаружив работу активного помехопостановщика, мог бы заранее имитировать некие “сбои”, как будто помехи успешно мешают его работе. А на самом деле, это не более чем маскировка, направляющая операторов средств РЭБ по ложному следу. И вот операторы могут именно так и подумать. И тоже заранее. Поэтому они ставят ложные помехи, а помехи настоящие – радар принимает за цели и успешно рисует на экранах. Тут и начинается рекурсия, а также – теория игр.



Comments Off on Помехи, помехопостановщики и рекурсия

Интересно, что в практике радиоэлектронной борьбы (РЭБ) ничуть не меньшее, чем мощность передатчиков, значение имеет вычислительная мощность, вместе с математическим обеспечением (это алгоритмы и программы). Сейчас приходится слышать, что, мол, у передатчиков помех недостаточная мощность для того, чтобы противодействовать “большим” РЛС (например, используемым на штатовском эсминце). Но попытка просто задавить приёмники РЛС мощным излучением – это прошлый век РЭБ. Для современных РЛС, по причине их глубинной цифровой природы, такая примитивная схема не работает, если, конечно, не сжигает приёмный тракт вместе с материалом антенны в буквальном, физическом смысле.

А вот интеллектуальную помеху можно поставить при помощи передатчика относительно малой мощности. Ведь РЛС в штатном режиме должна принимать очень слабые сигналы, представляющие собой отражённые зондирующие импульсы. Постановщику помех тут проще: он и принимает сигналы, прошедшие путь только в одну сторону, и излучает помеху на тех же условиях. (Да, естественно, особенно продвинутые решения сами используют зондирующие сигналы, но это отдельная история.)

Для того чтобы успешно генерировать активные интеллектуальные помехи, нужны мощные вычислители, которые, действуя по столь же необходимым качественным алгоритмам, быстро “раскрывают” сигнал и формируют помеху. И тут важны не только методы обработки сигналов, но и теория игр, как одна из математических основ организации РЭБ в современных условиях.

Кстати, пара ссылок по теме:

“Малозаметные” радары – преимущество приёмника;
Интеллектуальные помехи комплексам ПВО.



Комментарии (1) »

U. S. ArmyВновь приходится слышать утверждения, что невозможно “вывести из строя комплекс ПВО” при помощи передачи в адрес его РЛС особого сигнала помехопостановщиком. Мотивировка примерно такая: “РЛС служит только для измерения расстояния до цели, воздействовать на комплекс через неё невозможно; вычислительные машины комплекса не подключены к Интернету, их тоже не достать”. В реальности, к сожалению, всё не так просто. Я уже писал на эту тему ранее, в этот раз добавлю пару детальных примеров.

Для начала, случай из моей практики, не имеющей отношения к комплексам ПВО. Однажды мы разрабатывали систему автоматического анализа изображений, для некоторой коммерческой аппаратуры. В задачи системы входил разбор поступившей с видеокамеры картинки, распознавание и подсчёт неких объектов. Как вы понимаете, “видеокамера служила только для получения картинки”. На очередном этапе отладки неожиданно выяснилось, что при наблюдении видеокамерой некоторых сцен – программная часть, реализующая анализ изображения, “падает”, в результате критической ошибки. К счастью, ситуация довольно хорошо воспроизводилась, поэтому, при помощи отладчика, удалось выяснить, что данные изображения, в момент их разбора одной из процедур, приводили к порождению большого числа (миллионы) мелких объектов в памяти компьютера. Построение индекса объектов, конечно, было реализовано с мелкой и достаточно традиционной ошибкой – переполнялся буфер, что и приводило к сбою. При этом, в случае подавляющего большинства других изображений, ничего подобного не возникало, так как ситуация с порождением миллионов объектов, вообще-то, оказалась довольно редкой: подходящее изображение попалось чисто случайно.

Собственно, в этой истории нет ничего уникального: практически все программно-аппаратные системы, работающие с реальностью, сталкиваются с тем, что некое непрограммное воздействие извне – будь то подходящая “картинка”, громкий звук или неожиданное ускорение, – приводит к аварии. Комплекс ПВО – не исключение. Программы для комплексов разрабатывают такие же инженеры-программисты, как и те, которые работают с коммерческими системами реального времени. Думаю, миф о том, что комплекс – изолированная система, сложился в головах не чуждых программирования и информационных технологий людей, которые, при этом, никогда не имели дела с разработкой систем управления, а ограничивались “электронными таблицами” и базами данных.

Перейдём к комплексам ПВО. Понятно, что активная система РЭБ может сформировать такую помеху, такой сигнал, который временно выведет вычислительные системы РЛС из строя, использовав ту или иную ошибку в программном коде. Ошибка, при этом, может считаться и не ошибкой вовсе, а особенностью, поскольку в практике применения разработчикам с её проявлением сталкиваться не приходилось. Например, рассуждая сугубо теоретически, можно представить следующую ситуацию: для индикации и сопровождения целей программное обеспечение циклически вычисляет их координаты в некоторой собственной системе; РЛС при этом проводит подсвет разных целей, перемещая луч; задача активной помехи состоит в формировании ложной цели, которая, будучи поставленной на сопровождение, начнёт давать отметку, противоречащую текущему положению луча РЛС. Возникшая в программе, после преобразования координат, конфигурация переменных не была предусмотрена программистом – пожалуйста, получаем глобальный сбой, придётся перезапускать.

Современные комплексы ПВО, оставаясь системами реального времени, имеют достаточно сложные и, в какой-то мере, гибкие программы управления. Но если речь идёт о старых советских комплексах, например о тех же классических “Буках”, то они работают по жёсткой и весьма простой временной диаграмме, что сильно упрощает получение атакующей стороной данных о том, в каком состоянии находится комплекс, что он будет делать в следующую миллисекунду.

Почему сложные активные атаки РЭБ не случались раньше, а о них рассуждают только сейчас? Всё просто: двадцать лет назад, и ранее, во-первых, не было элементной базы, которая позволила бы реализовать подобный помехопостановщик. Речь, заметьте, не столько о центральных арифметических процессорах и памяти, сколько о приёмо-передающих элементах и специальных сигнальных процессорах. Во-вторых, на перенос теоретического математического аппарата в практическую электронику требуются время, а сам нужный прикладной математический аппарат мог появиться только после накопления опыта взаимодействия с системами ПВО. Ну и в-третьих, да, огромная вычислительная мощность оказалась доступной “в поле” только относительно недавно.

Дополнение: в комментариях верно заметили, что для эффективного анализа ошибок (или особенностей) в работе комплекса ПВО нужен сам комплекс, либо образцы программного обеспечения. Это так. Однако, в теории, можно выявить потенциальные дефекты и особенности внешним наблюдением, не имея прямого доступа к самой системе. Особенно это касается старых комплексов, которые устроены по хорошо известным принципам, выдают детали внутренней работы через побочные каналы и имеют небольшое пространство состояний (что упрощает моделирование). А вот и старая записка по этой теме.

(Кстати, записка по теме – активация аппаратных закладок.)



Комментарии (6) »

Что касается очередного авиарейда Израильских ВВС на территорию Сирии, в разрезе ПВО и РЭБ – поделюсь тематическими ссылками на прошлые записки dxdt.ru:

И даже вот: радиолокация и уязвимости DNS.

Вообще, уже много лет очевидно, что в преодолении ПВО силами РЭБ важную роль играют правильная математическая подготовка, мощные вычислители, добротная информационная сеть. Если в этих областях есть технологическое превосходство, то появляется существенное преимущество.

(Напомню, что на dxdt.ru есть целый раздел про РЛС.)



Комментарии (4) »

Как-то я писал о том, что, например, комплекс ПВО не является “изолированной” вычислительной системой, а, напротив, работает с данными, поступающими извне. Это означает, что состоянием комплекса можно манипулировать, создавая активные помехи (так выстраивается один из путей активации аппаратных закладок, если таковые имеются в вычислительных системах).

Занятно, что стороны, атакующей комплекс, могут быть подробные сведения о его устройстве (закупили образец). В таком случае, на стороне помехопостановщика можно построить математическую модель комплекса. Наличие такой модели позволяет построить некий интерфейс, автоматически подбирающий помехи таким образом, что аппаратура комплекса переходит в заданное оператором помехопостановщика состояние. Тут в качестве “канала управления” служат сигналы помехопостановщика, а в качестве обратной связи – “ответные” сигналы самого комплекса, в том числе внутренние, если их (или их следы) возможно принимать. Оборудование и сопутствующие системы можно разместить на борту самолёта РЭБ. Понятно, что такой интерфейс нужен для ведения эффективной “игры” против системы ПВО на уровне управляющих ей людей.

Да, добротно сконструированный комплекс ПВО, которым управляют опытные специалисты, не должен бы впадать в какие-то хорошо предсказуемые другой стороной состояния. Ну или хотя бы не должен сигналить в эфир о том, чем в данный момент заняты внутренние радиоэлектронные системы.

Так вот, вопрос в том, какое из двух только что приведённых теоретических построений (об управлении активными помехами и об устойчивом управлении комплексом) окажется ближе к реальности. Особенно в случае с устаревшими системами ПВО.



Комментарии (5) »