dxdt.ru: занимательный интернет-журнал

Цитата из заметки, вышедшей на dxdt.ru в 2014 году (собственно, это почти вся та заметка):

Например, очки дополненной реальности осуществляют обработку данных в “облачном сервисе” (пусть это будет сервис Google), это означает, что изображение того или иного объекта реальности, построенное видеокамерой очков, воздействует на информационную систему сервиса. Другими словами, показав носителю очков определённое изображение, можно внедрить программный код во вполне себе виртуальный сервис Google, хоть это и похоже на фантастику. Внедрённый код сможет распространиться по другим узлам, образующим “виртуальность”, а также проникнуть в другие очки, например. Или в смартфоны. Сервис-носитель, конечно, должен содержать подходящую уязвимость, но кого сейчас удивишь очередным “переполнением буфера”?

Продемонстрировано извлечение данных, раскрывающих секретный ключ ECDSA, из аппаратных токенов YubiKey при помощи ПЭМИН (то есть, побочных электромагнитных излучений и наводок). Используется утечка информации о внутреннем состоянии микроконтроллера при выполнении математических операций (алгоритм Евклида при вычислении обратного элемента, которое необходимо в ECDSA). По ссылке выше – очень большое описание, потому что атака сложная, требуется достаточно хитрая аппаратура и нужен не просто физический доступ, но необходимо разобрать токен. (via)

С одной стороны, сразу вспоминается контейнер, механически защищённый от несанкционированного доступа: то есть, если бы было предусмотрено физическое разрушение токена при попытке вскрытия корпуса, то атака стала бы ещё сложнее (понятно, что всё равно можно вскрыть и разобрать, но трудностей, при правильной конструкции, можно добавить немало – есть даже специальное направление исследований: как лучше устроить саморазрушаемые чипы).

С другой стороны – работающая аппаратура так или иначе уязвима к утечкам по побочным каналам: если состояние изменяется, то это изменение можно отследить и использовать. Большой вопрос: можно ли вообще на практике вычислять что-то содержательное (типа подписи с постквантовой стойкостью, скажем) так, чтобы внешний наблюдатель, в электромагнитных деталях фиксирующий “переключения триггеров”, не мог вычислить секрет. Скорее всего – нет, нельзя, а данные через побочные каналы утекают даже при передаче уже обработанной информации, и даже при использовании абсолютно стойких (математически) шифров.

Кстати, не совсем по теме алгоритма Евклида в микроконтроллерах, но тоже интересно: квантовая криптография, которую, почему-то, повсеместно называют “абсолютно защищённой законами физики” (или что-то такое) – тут тоже не помогает никак: утечки состояния оборудования, создающего “квантовый канал”, вполне себе раскрывают “нераскрываемые” секреты. Понятно, что квантовая криптография – это про передачу данных. Однако декларируемая защита “физическими законами” – это лишь результат экспериментального применения некоторой модели, которая явно неполна, а дополнения и уточнения к ней – вполне себе могут принести каналы утечки уже на квантовом уровне.

Посмотрим на совсем небольшой фрагмент кода.

while(1){
	GP0 = 0;
	GP0 = 1;
}

Этот код предназначен для микроконтроллера PIC12F675 (один из очень популярных и очень простых микроконтроллеров) и, можно считать, написан на C (но здесь это не важно). Некоторые пояснения для тех, кто с микроконтроллерами дела не имел: микроконтроллеры предназначены для управления прочей электроникой и электротехникой, а GP0 здесь – это такой “синтаксический сахар”, а именно – способ задать логическое значение на выводе микроконтроллера при помощи специальной, зарезервированной переменной. PIC12F675 имеет несколько подходящих выводов, все они пронумерованы: GP0..GP5 (GP – это от General Purpose). Строчкам кода, приведённым выше, ещё предшествует несколько строк, настраивающих начальное состояние микроконтроллера и задающих режим работы, это здесь тоже не важно, поскольку речь пойдёт о другом.

Итак, GP0 = 0 – “записывает” в нулевой выход логический ноль, GP0 = 1 – “записывает” логическую единицу. Так что это не совсем “запись переменной”. Вариант while(1) – не менее типовой для мира микроконтроллеров способ задать бесконечный цикл. У микроконтроллера нет развесистой операционной системы. В алгоритмическом смысле, микроконтроллеры, обычно, либо спят, либо работают в бесконечном цикле while(1), иногда – то есть, очень редко, – отвлекаясь на обработку прерываний (в данном случае, считаем, что никаких прерываний и прочих неожиданностей не происходит).

Получается, что приведённый фрагмент последовательно выполняет запись ноля и единицы в логический вывод. Какой сигнал образуется на этом выводе? Пусть логические уровни задаются напряжением 0 вольт – для ноля и +5 вольт – для единицы (на практике, понятно, используется отсечение по порогу, но, опять же, это детали из области микроэлектроники). Нетрудно предположить, что некоторые предложения языка высокого уровня C аппаратурой выполняются пошагово, а значит, на выводе с номером ноль должен появиться ноль, а потом единица, а потом опять ноль, опять единица и так далее. Продолжительность импульса – ключевой момент, о нём как раз и пойдёт речь.

Обычно, даже не знакомые с аппаратурой и языками ассемблера разработчики быстро догадываются, что, пусть в исходном коде ничего про это не написано, но какая-то продолжительность переключения всё же будет наблюдаться. Если считать, что на переключение, описанное в коде, затрачивается одинаковое время, то, подключив осциллограф для вывода развёртки по времени, сможем наблюдать набор “прямоугольных” импульсов одинаковой продолжительности (“ширины”), которые разделены “ямами” той же продолжительности (соответствует состоянию “ноль”). Такой “прямоугольный” сигнал называют “меандром”.

Однако, если скомпилировать код, прошить программу в микроконтроллер, запустить его и подключить осциллограф к нужному выводу, то картина получится несколько иная, меандр не очень-то сбалансирован. Вот результат на фото ниже.

(Здесь я использовал компилятор Microchip MPLAB XC8 версии 2.46, в бесплатном варианте.) Единицы получились в четыре раза длиннее нолей (здесь положительное направление, как обычно, вверх). Как так вышло? Вообще, “чисто структурное” понимание исходного кода подразумевает, что while(1) лишь задаёт бесконечный цикл – это доступно компилятору, а как там работают остальные детали, какой алгоритм задуман – компилятор учитывать не может. То есть, текст на ЯВУ задаёт лишь схему итераций. Это логично, но иногда нужно знать ассемблер и то, как работает аппаратура. В данном случае, происходит следующее.

Микроконтроллер работает со скоростью миллион программных тактов в секунду. Компилятор превращает цикл с двумя присваиваниями в некоторый набор кодов команд микроконтроллера. Реализация цикла должна использовать команду безусловного перехода, которая тоже потребляет такты. При этом начало цикла содержит дополнительную команду, задающую способ адресации регистров. В итоге, получается следующий набор машинных команд, которые, в результате прошивки, выполняет микроконтроллер (псевдокод, соответствующий ассемблеру; здесь loop – это метка, по которой происходит передача управления каждый раз в конце тела цикла):

loop:
 STATUS 5      // выбор режима адресации, один такт;
 SET_BIT_GP0 0 // установка бита вывода GP0 в ноль, один такт;
 SET_BIT_GP0 1 // установка бита вывода GP0 в единицу, один такт;
 GOTO loop     // переход к началу цикла, два такта;

В данном микроконтроллере GOTO (безусловный переход) занимает два программных такта, а остальные упомянутые команды – по одному. Это означает, что в цикле, между переключениями статуса вывода, будет четыре такта. Здесь перед последней командой (GOTO) вывод установлен в единицу (SET_BIT_GP0 1). Посчитаем, начиная с команды, устанавливающей единицу, такты: 1 (SET_BIT_GP0) + 2 (GOTO) + 1 (STATUS) == 4 такта. После чего вывод устанавливается в ноль на один такт. Интерпретация полностью соответствует картинке с осциллографа. Ниже, для сравнения, соответствующий фрагмент кода уже на ассемблере PIC. Точно в такой код преобразует исходную конструкцию с while(1) компилятор. Для задания состояния логического вывода микроконтроллер использует один бит в специальном регистре, поэтому тут выведены команды, устанавливающие (bsf) и сбрасывающие (bcf) биты.

mainloop: // while(...)
	bcf status, 5 // выбор режима адресации;
	bcf (5), 0    // GP0 = 0 (clear bit);
	bsf (5), 0    // GP0 = 1 (set bit);
	goto mainloop // while(1);

Получается, вывод компилятора тут не соответствовал ожиданиям при элементарном подходе. Но, конечно, догадаться о том, что реализация цикла тоже требует некоторых команд – не так трудно. Вообще же, текст программы ничего не говорит об организации цикла: while(1){…} только описывает его границы, это чисто структурный элемент, если воспринимать реализацию на высоком уровне – на языке высокого уровня.

Небольшое “лирическое отступление”. Автоматическая оптимизация циклов компиляторами является хрестоматийным примером неверной интерпретации того, как “программы работают”: многие разработчики на языках высокого уровня, – даже опытные, – пытаясь измерять производительность реализации той или иной функции, начинают с того, что вызывают функцию повторно в цикле, фиксируя время начала и время окончания, – лишь для того, чтобы по результатам измерений обнаружить, что функция “исполняется” практически мгновенно, поскольку оптимизирующий компилятор просто выкинул её вызов из результирующего кода, так как выяснилось, что вывод функции в программе ни на что не влияет (а что касается переменной счётчика цикла, то тут всё заменяется на единственное присваивание – в переменную записывается окончательное значение, которое можно определить на этапе компиляции). Интересно, кстати, что конкретно в C есть и достаточно много неопределённостей на уровне языка, связанных с обработкой присваиваний значений переменным, но наш пример – это не тот случай, поскольку здесь диалект C использует не-совсем-переменные для вывода электрических значений на контакты.

Вернёмся к рисованию меандра программой для микроконтроллера. Хотелось бы получить “ровный” меандр. На языке C для PIC в нашем конкретном случае это можно сделать так.

while(1){
	GPIO = GPIO^0x01;
}

Здесь присваивание значений конкретным выводам заменено на XOR для всего регистра. GPIO – это псевдоним, обозначающий тот самый специальный регистр (массив битов), биты которого соответствуют конкретным логическим выводам. В нашем случае – переключается нулевой вывод (GP0), поэтому изменяется младший бит (бит с индексом нуль, этому соответствует значение маски – 0x01, единица). Логика, стоящая за данным решением, следующая: нужно исключить из тела цикла двойственность состояний. А именно – XOR переключает бит: если там был ноль, то будет единица, если была единица, то станет ноль; тут больше нет записи двух разных значений. Такой вариант кода гораздо лучше соответствует задаче, если бы задачей было получение “ровного, сбалансированного” меандра (заметьте, впрочем, что изначальная задача этой записки – другая: определить, что выводится микроконтроллером и, главное, почему).

Меандр “сбалансировался”, а результат, демонстрируемый осциллографом, поменялся, что и видно на фото экрана ниже.

Однако длительность каждого импульса теперь равна шести тактам. Почему? Потому что компилятор дописал новых команд, опасаясь за целостность общей логики кода: значения в регистрах микроконтроллера могут поменяться вне зависимости от работы АЛУ (арифметико-логического устройства). И это только нам известно, что подобные изменения не предусмотрены ни схемой включения, ни настройками микроконтроллера, а вот компилятор про это догадаться не может, поскольку компилятор не видит сам алгоритм.

Если PIC-ассемблер взять, что называется, в руки, то данный цикл можно оптимизировать. Во-первых, команду выбора схемы адресации можно вынести за пределы цикла, так как выбор зафиксирован. Это сэкономит один такт. Во-вторых, компилятор здесь записывает предложение “GPIO = GPIO^0x01” в три команды: загружает значение специального регистра GPIO в рабочий регистр (в PIC-микроконтроллерах он называется W), выполняет XOR и записывает значение в GPIO. Но нужный XOR можно сделать в одну команду, загрузив заранее, до начала цикла, маску (единицу) в рабочий регистр W и выполняя XOR непосредственно с GPIO. Это позволит сэкономить ещё два такта. А вот два такта, нужных на goto – так сэкономить уже не выйдет (можно, наверное, придумать особенно экзотические методы, но это на общий смысл не повлияет). Естественно, всё это возможно только потому, что задача сводится к преобразованию цикла записи состояний в значение одного логического вывода микроконтроллера, но в итоге – можно добиться трёх тактов на цикл. Соответствующий фрагмент ассемблерного кода приведён ниже.

        bcf     status, 5
        movlw   0x01
mainloop:
        xorwf   (5), 1
        goto    mainloop

Теперь импульсы стали короче в два раза, что и подтверждается очередной фотографией экрана осциллографа.

Конечно, реальная ситуация может быть сложнее, а компилятор может “догадаться” о какой-то лучшей оптимизации. Если рассматривать современные мощные микропроцессоры, то там, например, вообще сложно судить о реальном количестве тактов, затрачиваемых той или иной машинной командой, даже на уровне ассемблера. Ассемблер сейчас не всегда нужен, даже если нужно программировать микроконтроллеры, но знакомство с ассемблерами и принципами работы той аппаратуры, на которой программа будет исполняться, часто помогает осознать причины несоответствия ожиданий тексту программы на языке высокого уровня.

В недавней записке про методы геолокации передатчиков при помощи сети приёмников сказано, что речь про наземные опорные станции. Но все описанные в той записке методы, с некоторыми изменениями, можно применять и с борта спутника, находящегося на околоземной орбите. Особенно, если это не один спутник, а сеть из многих аппаратов. У спутника достаточно стабильная траектория, чтобы правильно учитывать движение с опережением по времени. Особенности, которые относятся именно к спутниковым измерениям, касаются, прежде всего, доплеровского сдвига частот: практические значения скоростей в такой сети могут быть очень большими (многие километры в секунду). Зато сети спутников на низкой орбите дают высокую точность определения координат.

Собственно, именно низкоорбитальные спутники предлагают в качестве платформы для космической связи через “обычный смартфон”. Но тут можно вспомнить и другое, отдельное направление – использование космических аппаратов для определения характеристик работы космической же системы связи. Понятно, что раз находящийся на орбите аппарат может принимать сигналы не просто наземной станции, но даже “обычного смартфона”, то почему это должен быть именно аппарат штатной сети связи? Нет, не должен: сигналы могут принимать и другие спутники, которые “просто пролетают рядом” и немного зависли на подходящей орбите. Если бы речь шла о специальной наземной станции, то можно было бы что-то предложить из области скрытых сигналов (LPI/LPD – Low Probability of Interception/Detection), использующих особую модуляцию. Но к “обычному смартфону” это не применимо, поэтому детектировать и определять координаты работающих со спутниковой системой смартфонов можно из космического пространства – то есть, над любой частью поверхности Земли.

Кстати, очередная типовая академическая атака на процессоры: в этот раз – процессоры Intel и Indirect Branch Predictor (IBP) поверх Branch Target Buffer (BTB) – то есть, косвенное извлечение данных, относящихся к соседнему процессу на том же CPU, через подстановку фиктивных ветвлений и измерение состояний аппаратуры, пытающейся оптимизировать исполнение кода.

Такие дефекты, при современной архитектуре процессоров, в принципе неустранимы, поэтому статьи по теме, переоткрытой Spectre/Meltdown (о самом направлении именно в процессорах известно с 80-х годов прошлого века, если не раньше), сейчас идут одна за одной стройным потоком. Обратите внимание, что атаки этого типа требуют исполнения специального кода, в несколько тепличных условиях, на том же процессоре, где исполняется и процесс с “секретными данными” и известным внутренним устройством.

(Статья на Bleeping Computer.)

Очередное подтверждение того, что “диагонализация” неустранима для сколь-нибудь сложного процессора: типовая манипуляция (вряд ли эту схему нужно считать уязвимостью или атакой) под названием TIKTAG, раскрывающая “соседние” метки указателей на процессорах ARM при помощи перебора, подкреплённого измерением состояния кеша. (Кстати, метод логически совпадает с некоторыми атаками из области TLS.) Я не так давно писал, что архитектура современных процессоров на самом базовом уровне гарантирует, что подобные манипуляции возможны:

Базовая логика таких атак – использование “оракулов”, сигналы которых пробивают границы, устанавливаемые (формально) аппаратной архитектурой процессора для фрагментов программного кода. Тут нужно учитывать, что границы эти только декларируются, а в реальности – сигналы через них проходят (иначе тут не было бы предмета), потому что процессору необходимо оптимизировать исполнение кода и доступ к памяти.

Утечки по побочным каналам (ПЭМИН) в видеокамерах смартфонов, веб-камерах и в прочих цифровых камерах, вызванные работой интерфейса передачи данных от приёмной матрицы. Не то чтобы это было неожиданностью: канал известен, для компьютерных мониторов аналогичный канал является типовым при оценке защищённости помещений и рабочих мест с ПК. Однако тут исследователи пишут об успешном приёме и декодировании утечки видеосигнала, – иногда, на расстоянии в несколько метров, – с использованием самого рядового оборудования: ноутбука и недорогого SDR-приёмника. Есть сайт EM Eye с подробным описанием и примерами кода, а также исходная публикация.

Методы защиты всё те же: шумогенератор, экранирование, ну и переход на не столь “прозрачные” протоколы передачи данных – тут эффективно внесение псевдослучайного “шума” на уровне кодирования прямо в аппаратный интерфейс.

(via)

Попался забавный корпус для Raspberry Pi 5 (RPi) – на Aliexpress он называется Armor Case v5, заявлено, что сделан из “алюминиевого сплава”. Корпус этот работает как один большой радиатор, поэтому внутри предусмотрены контактные площадки для отвода тепла от элементов Raspberry Pi. Теплопроводное соединение обеспечивается через мягкие прокладки, которые нужно наклеить при сборке. Прокладки идут в комплекте (см. картинку).

Большая прокладка слева, белая, внутри корпуса, – для нижней части платы; меньшие прокладки – лежат ещё левее, вместе с винтами, они наклеиваются на соответствующие “колонны”, которые сделаны в верхней части корпуса (справа на картинке), эти “колонны” попадают на горячие элементы RPi. То есть, это правильный способ отвода тепла, который работает даже для герметичных корпусов (тут можно вспомнить всякие специальные газоанализаторы, безопасные блоки питания и тому подобные изделия, кому с чем приходилось сталкиваться). Этот корпус собирается из двух частей, которые фиксируются прилагаемыми винтами. Он, конечно, не герметичный, но всё равно сделан довольно тесным: все точки крепления подходят, однако втиснуть туда плату RPi не так просто. Это, впрочем, преодолимо, а основные проблемы при сборке доставило отверстие для кнопки питания и прилагаемый к нему мягкий “клапан”, который больше мешает. В целом – корпус хороший.

Собранный корпус выглядит довольно прочным, каких-то вентиляционных отверстий нет, но RPi, действительно, охлаждается приемлемо. Особо точных тестов я не проводил, но под нагрузкой на всех ядрах процессор не разогревается выше 58 градусов Цельсия. Это по показаниям встроенного датчика, поэтому как там реально – не очень понятно, но “троттлинга” не наблюдается. Зато наблюдается, что при этом до 47 градусов разогревается сам корпус, целиком; впрочем, вполне предсказуемый результат.

В продолжение предыдущей записки. Различные “аппаратурные” атаки, типа разновидностей Spectre/Meltdown, которые преодолевают механизмы разграничения доступа современных процессоров, имеют интересную связь с концепцией “диагонализации”: то есть, такие атаки всегда возможны, если только процессор пытается оптимизировать использование вычислительных ресурсов достаточно сложным способом. Под “достаточно сложным” тут подразумевается наличие механизмов вида “предикторов” (упреждающего анализа потока команд), задействованных на уровне над “межпотоковым” взаимодействием.

Вообще, в x86 “префетчинг” (предварительное извлечение) кодов команд появился ещё в микропроцессоре 8086. Но тогда соответствующая схема считалась просто конвейером команд. Это был отдельный компонент, со своими регистрами и системой счётчиков, который асинхронно считывал коды команд с внешней шины, когда та была свободна, что существенно ускоряло работу процессора. Понятно, что в 8086 не было ни каких-то особых механизмов аппаратного разграничения потоков команд и адресного пространства, ни обособленных полноценных ядер, исполняющих код, так что и проблем с побочными эффектами от работы схем конвейера тоже быть ещё не могло. Однако состояние этого конвейера, вмещавшего всего несколько кодов (четыре 8-битных регистра), изменяло состояние процессора вне зависимости от исполняемой основным “протоядром” команды, поскольку конвейер содержал пару указателей, несколько флагов и т.д. Впрочем, технические детали устройства исторического микропроцессора тут не важны – важно, что, во-первых, этот простой конвейер работал только на уровне последовательности кодов команд (не со свойствами самих команд); во-вторых, не было потоков и общих элементов, совместно используемых этими потоками.

Отличие “уязвимых” схем современных процессоров в том, что здесь добавляется новый уровень – те самые “предикторы”, оснащённые логикой, которая учитывает уже не порядок кодов команд, а свойства этих команд и состояние процессора, а кроме того, добавляются общие для нескольких потоков элементы (схемы кэширования и пр.) на работу которых прямо влияют предикторы. И, конечно, возникает аппаратное разграничение доступа, которое и предлагается преодолевать при помощи атак, использующих аппаратные уязвимости.

Базовая логика таких атак – использование “оракулов”, сигналы которых пробивают границы, устанавливаемые (формально) аппаратной архитектурой процессора для фрагментов программного кода. Тут нужно учитывать, что границы эти только декларируются, а в реальности – сигналы через них проходят (иначе тут не было бы предмета), потому что процессору необходимо оптимизировать исполнение кода и доступ к памяти. Эти сигналы обязательно будут возникать именно потому, что в процессоре появился уровень, исполняющий “программу над программой”: упреждающий анализ команд работает по собственной программе (пусть и записанной непосредственно в аппаратуре); эта программа не только использует все потоки и фрагменты кода в качестве входных данных, но и влияет на состояние общих для изолируемых фрагментов кода элементов (кэш и очереди команд). То есть, схема аппаратной оптимизации тут всегда будет сквозной, можно сказать, что неустранимой. Вопрос в том, нужно ли считать такую архитектурную черту уязвимостью. Получается, что общая программа смотрит на команды в разных потоках и переключает состояние общих элементов, чтобы оптимизировать процесс. Изолируемые процессы находят способ измерения времени переключения состояний и – строится очередная уязвимость.

Если попробовать бороться с возникающими по описанным только что принципам сигналами, но попытаться сохранять общие элементы процессора, то каждый новый слой просто будет приводить к появлению более хитрых способов измерения: многими “атакующими” потоками, по накопленной статистике, ещё как-то. Если в архитектуру процессора, предположим, введут некоторое зашумление переключений кеша и предикторов, то носителем сигнала окажется схема, реализующая зашумление. Всякое подобное усложнение, добавление новых уровней, приводит к тому, что появляются и носители новых сигналов (это и есть “диагонализация”). При этом защита от “уязвимостей” программными методами, снижающими общее быстродействие, выглядит несколько странно, потому что предлагается прилагать дополнительные усилия для создания затруднений в работе оптимизирующих схем, которые и в процессоре уже встроены (то есть, потрачена площадь подложки и элементарные логические узлы), и само ПО при этом всё равно работает на общей аппаратуре.

Радикальное решение предполагает либо полную и точную аппаратную изоляцию уровней и ядер, когда все компоненты продублированы и работают независимо, либо полную замену системы команд (не стоит списывать со счетов, что в x86 уже и некоторые отдельные команды обладают тьюринг-полной реализацией). Однако это противоречит самой идее аппаратурной оптимизации на границе между логическим представлением команд процессора и машинным микрокодом. Да и приведёт внедрение таких методов только к тому, что очередной “пробой изоляции” между потоками выявят на стороне шин и контроллеров, взаимодействующих с ОЗУ и периферийными устройствами.

“Коммерческий поставщик спутникового наблюдения” Umbra недавно сообщил, что там начали вводить в строй систему бистатической радиолокации с синтезированием апертуры на базе нескольких низкоорбитальных спутников. По ссылке есть пример снимка, этот же пример – рассматривается ниже. Вообще, речь про специализированный радар сантиметрового диапазона, а синтезирование апертуры и согласованная вычислительная обработка данных позволяют сильно улучшить показатели: разрешающую способность, обнаружение движущихся целей и пр. Сейчас спутников в этом проекте, как пишут, запущено всего восемь, два самых новых как раз и обеспечивают базу для бистатической радиолокации. Поддержку оказывает DARPA.

Понятно, что результат радара – это далеко не цветная картинка, полученная телескопом для публикации в Google Earth (см. наложение ниже). Но у радара целый ряд преимуществ, тем более, если речь идёт об орбитальной радиолокации с разнесением передатчика и приёмника. Такой орбитальный радар видит ночную часть земной поверхности, может просвечивать не только сквозь облака, но и через некоторые наземные укрытия; зондирующий радиосигнал с высокой разрешающей способностью позволяет отличать макеты техники от настоящей техники и, в теории, может даже извлекать сведения о подземных коммуникациях (находящихся на небольшой глубине в подходящих почвах) и обнаруживать подвижные субмарины в подводном положении (по спутному следу). Спутники Umbra находятся на высоте около 550 км (450 – 600 км), а низкая орбита тоже приносит свои преимущества, даже по сравнению с самолётами. (Но, например, на радарной картинке не видна надпись, нанесённая на основание плотины с иллюстрации ниже.)

В качестве иллюстрации работы бистатической радиолокации Umbra публикует изображение дамбы большой ГЭС в Пакистане.

Общий вид:

(Cпутниковый радар Umbra.)

Выделен фрагмент, который ниже дан с увеличением до “пиксел в пиксел”:

(Umbra.)

Фрагмент с большим разрешением

(Umbra.)

Примерное наложение на снимок, доступный в Google Earth:

Занятно, что совпадает почти вся техника, выставленная во дворе (Umbra/Google). От Umbra, кстати, есть немало данных в открытом доступе.

Один из самых знаменитых в мире чипов известен как “555-й таймер” или просто как “микросхема 555”. На Hackaday публикуют описание его полнофункциональной “развёртки”, выполненной из SMD-компонентов на плате, которая по форме повторяет три пятёрки – см. картинку.