dxdt.ru: занимательный интернет-журнал

Пишут, что в браузере Firefox внедряют встроенный “сервис VPN”, который будет доступен “только для браузера”. То есть, строго говоря, это не VPN на уровне операционной системы, а именно наложенная сеть, предназначенная для клиентов-браузеров, поддержка которой в браузер и встроена. И такая сеть служит транспортом для доступа к веб-ресурсам конкретно браузером.

Развитие в этом направлении давно ожидалось: это логичный шаг, а сходную систему внедряет Google для Chrome. В целом, то, что веб, с точки зрения доступа, будет замыкаться внутри браузера, стало понятно ещё тогда, когда браузеры получили собственный доступ к DNS, минуя операционную систему – сейчас это встроенная в браузеры поддержка доступа к DNS-резолверам через DNS-over-HTTPS/DNS-over-TLS.

Доставка трафика через собственную наложенную сеть хорошо соответствует концепции “Интернет – это то, что показывается в браузере”. Конечно, веб – это лишь один из сервисов, работающих поверх Интернета, однако сейчас получается, что именно развитие технологий доступа к веб-сервисам продвигает создание сетей типа IP-over-IP.

Здесь парсер читает или слушает текст на естественном языке, причём таким парсером может выступать базовый элемент сознания человека. В качестве целевого языка заметки используется английский, метаязыком выступает русский, а все возникающие сложности – объясняются.

Итак, представьте, что лексический парсер, обрабатывающий предложения, столкнулся со следующей конструкцией на английском языке:

The chap the cat the girl owned scratched screamed.

Что происходит? The chap – какой-то “пацан” (далее – “парень”). Но что с ним? Не понятно. Тем не менее, это грамматически корректная фраза на современном английском. У неё конкретное значение, но вытащить это значение в “область осознания” не так уж просто. Проблема именно у парсера, какова бы ни была его природа. Парсер читает слова слева направо и видит какую-то странную череду артиклей и существительных. В начале предложения очередное слово открывает новую ветку разбора, но только что открытая ветка – подвисает. Как показывает практика, закрыть ветку получается не сразу.

Это пример так называемого “центрального встраивания”, “центрального эмбеддинга” (а ещё точнее: center embedding – на английском). Лингвистическое явление, важность которого для парсинга языковых грамматик, – в том числе, и прежде всего, людьми, – определил Хомский.

Вернёмся к фразе ещё раз:

The chap the cat the girl owned scratched screamed.

Можно использовать фигурные скобки и переписать предложение так, что получится “код” на некотором условном языке “программирования”. Условном, но зато очень высокого уровня.

The chap {
	the cat {
		the girl {} owned 
	} scratched 
} screamed.

И это уже можно разобрать. Пошагово выписываем то, что за внутренними скобками:

The chap – screamed,
the cat – scratched,
the girl – owned (тут специально поставлены пустые скобки, чтобы наметить рекурсивный принцип, лежащий в основе встраивания).

Если, как говорится, своими словами, то пересказать можно так: “Парень вскричал, потому что его поцарапала кошка, принадлежавшая девушке” (или кот? nyet, “кот” – был бы tom). Owned (“была владеема”, если дословно) – относится к кошке, со стороны девушки. Если переставить слова, то получим: the girl owned the cat – “девушка владела котом/кошкой”. Казалось бы – эквивалентная конструкция. Но нет, не совсем, потому что парсинг разных записей будет разным. То есть, смысл, стоящий за {the cat the girl owned} и {the girl owned the cat}, может быть и одинаковый, но к этому смыслу ещё нужно привести текст, записанный разным способом. Это напоминает понимание логических формул, как “записей”, которое понимание даётся с трудом. Кроме того, наблюдаемый эффект очередной раз подчёркивает то, что в самом тексте смысла нет.

Итак, возвращаемся к разбору исходного упражнения: the girl owned the cat – “девушка владела кошкой”. И эта кошка поцарапала парня. Поцарапанный принадлежащей девушке кошкой парень – вскричал: screamed.

Эмбеддинг позволяет вложить отношения одно в другое, “подвесив” каждую половину пары в ожидании глагола, а все три смысловых пары – в ожидании возникновения структуры вложенности. Посудите сами: the chap – подвешивает “объект парень” (что “the chap” сделал, что – не сделал; что с ним произошло?), для разрешения нужен ответный элемент лексической конструкции, в данном случае – глагол screamed, но он стоит в самом конце, а вместо него парсер читает the cat. Тут парсер должен запомнить, что не хватает соединения для предыдущего “объекта” и продолжить разбирать фразу. Но третим пунктом опять идёт “подвешивание”: the girl. И только потом – начинаются “замыкающие” глаголы, которые нужно правильно подключить.

Реально ли такой же эффект получить на русском? Можно попробовать, но результат всегда будет лишь приблизительный, да и то, только если без запятых. Причина в том, что русский – не столь аналитический, как английский. Например:

“Парень кошкой девушке принадлежащей поцарапанный вскричал”.

Но тут уже видны разные падежи, и сразу становится “понятно”, что “парень кошкой” (какой?) и т.д. Здесь уже подключения выполнены морфологией, парсер не должен ничего подвешивать. Это совсем другая схема, не такая, как в английском: синтез, доступный русскому языку, нивелирует перегружающий парсер эффект.

Так что исходная сложность – это особенность именно английского (не только этого языка, конечно, но здесь используем английский). Понять русский вариант можно. Ну как – понять: посмотрите на этот вариант без запятых ещё раз – может, парень тут вскричал кошкой? замяукал, предположим. Но нет, стоит внимательно прицепить слова одно к другому, как выясняется, что кошкой парень не вскричал, а был поцарапан (да, “Василий шёл за окном, как и дождь”).

Потому что если парень кошкой вскричал, то “поцарапанный” повисает полностью, уже ни на что не опираясь. А если всё же приклеить “поцарапанный” к парню, – ну, кошкой вскричал он, поцарапанный, – то что делать с “принадлежащей”?

Пример прекрасно показывает, как в русском роли словам назначает морфологическое их превращение. Совсем не как в английском, где роли определяются взаимным расположением слов (но вовсе и не “порядком слов в предложении”, как нередко приходится слышать).

Другой вариант на русском:

“Парень, кошка, – девушка владела, – поцарапала, вскричал”.

В каком-то смысле, этот вариант лучше. Естественно, на русском тут необходимы запятые, да ещё и тире, иначе предложение записано неверно. Кстати, если вам говорят, что “в английском запятые не нужны”, то это не так – ещё как нужны, но не в рассматриваемом предельном случае. Впрочем, теперь и этот русский вариант понять можно без запятых:

“Парень кошка девушка владела поцарапала вскричал”.

Ну, хотя бы примерно. При этом, в отличие от английского варианта, здесь сразу есть небольшая согласующая структура, построенная на морфологии слов: “поцарапала” – либо “кошка”, либо “девушка”, а “вскричал” – только “парень”. Совсем не так, как в английском варианте. Приведённый пример – это эмбеддинг третьего уровня. Но уровни можно наслаивать и дальше, по такой же схеме.

Более того, если использовать множественное число, то можно отказаться от артиклей the (для единственного – отказаться никак нельзя: получится сильно “неграмматический” вариант). Например, в подборке головоломок Quanta Magazine предлагалось раскодировать следующую, чисто рекурсивную, фразу:

Bulldogs bulldogs bulldogs fight fight fight.

Опять же, это грамматически корректное предложение на английском. Но понять, кто тут кого “борет” – непросто. (Весьма вольный перевод, в котором все “бульдоги” – это бульдоги из разных стай: «бульдоги, которые дерутся с дерущимися бульдогами, тоже нарвались на бульдогов, которые дерутся». Ну или что-то в этом роде: бульдоги – они такие.)

В разговорном языке подобные конструкции, – третьего уровня, – практически не встречаются. Тем не менее, вот более чем реальный пример «канцелярита» из документа под названием British road traffic act, 1972 (это что-то вроде дополнений к правилам дорожного движения, не важно) – вчитайтесь:

A person who, when riding a cycle, not being a motor vehicle, on a road or other public place, is unfit to ride through drink or drugs shall be guilty of an offence.

Всё понятно? Конечно. “Лицо, которое, когда едет на велосипеде, который не является транспортным средством, по дороге или по другому общедоступному пространству, не способно ехать из-за алкогольного или наркотического опьянения, должно быть признано совершившим правонарушение”. Всё верно, но – уф!

Другой пример, уже на “американском” языке, но тоже хороший – между прочим, это фраза из интервью футболиста (американского), но в 1985 году:

It’s ironic that I’m here, where the man the trophy I won is named after coached.
(Источник: Fred Karlsson, Multiple Center-embedding in Spoken English.)

Отличный стиль встраивания: тут дважды повторяется двухуровневый эмбеддинг! Подобную игру слов, пусть и без “местных идиоматических выражений”, не перевести точно на русский. Впрочем, вот вариант: “Есть некоторая ирония в том, что и я – здесь, где человек, в честь которого назван Приз, который я выиграл, был тренером”.

Получается, что в ходе непростого декодирования подобных конструкций парсер вынужден “подвешивать” существительные до момента их “разрешения”, например, глаголами. При этом двойное подвешивание вообще не составляет проблемы в английском: the ball the cat dropped bounced. Совсем сложные случаи почему-то начинаются с трёх подвешиваний.

Возможно, причина в том, что каждое подвешенное существительное потребляет некоторый важный ресурс парсера. Скорее всего, рассматривая примеры предложений выше, вы сами можете почувствовать это исчерпание ресурса, приводящее к “зависанию” “сознательного парсера”. То есть речь тут вовсе не про программу или LLM. Что это за ресурс? Возможно, специальная структурная лексическая память, а возможно, некий “модуль” “разрешения противоречий”. Предположим, данный модуль должен заранее занять некий объём доступных связей, чтобы потом собрать из них уже осмысленный, непротиворечивый вариант, присоединив понятия лексическими коннекторами одно к другому – так, как нужно. Однако, при разборе подобного эмбеддинга, вместо подключений смыслов происходит “тик, тик, тик” по уровням, и каждый “тик” – это подвешенный коннектор, который требует предварительного захвата кучи возможных связей для обеспечения своего “висения” против всего корпуса возможных смыслов.

Описанное переполнение в английском наступает раньше, и это переполнение – однонаправленное (слева направо). Вернёмся к исходному предложению: The chap the cat the girl owned scratched screamed – может, пацан-парень (the chap) тут – это тот, который принадлежит кошке и девушке (the cat the girl owned)? Мало ли – они могли его захватить. Но тогда не хватает союза (and?) и повисает царапанье (scratched).

Вспомогательные элементы, типа “который”, “где” и др. – они как бы есть в английском варианте, но там они “нулевые”, обозначены пустыми словами, и только если рассматривать текст во всей полноте, тут же возникают в построенной структуре. Это важный момент. И он, опять же, подтверждает, что в любом тексте, – как в тексте, – никакого смысла нет: смысл образуется в представлении читающего. Конечно же, можно добавить структурных элементов, типа who, what, that и пр., в английский текст. И получится знаменитый This Is the House That Jack Built:

This is the cat
That killed the rat that ate the malt
That lay in the house that Jack built.

Схема в чём-то похожая, но парсер уже не переполняющая.

(Это дополненная версия статьи, которую я ранее опубликовал на “Хабре”.)

Ars Technica пишет (англ.), что корпорация Deloitte пыталась сдать правительству Австралии некоторый отчёт по результатам исследования автоматизированной системы, используемой одним из министерств, но в тексте отчёта обнаружились ссылки на несуществующие публикации и вымышленные цитаты, приписанные вполне реально существующей сотруднице университета, профессору. Что, собственно, и вызвало подозрения. Естественно, текст был сгенерирован ИИ, в чём Deloitte и признались. Пример “успешного внедрения ИИ-инструментов”, чего уж там.

Теперь часть денег, выплаченных австралийским правительством за отчёт, сгенерированный ИИ, правительству вернут, а текст отчёта поправили, скорректировав “спорные моменты”. Подготовка отчёта, как заявлено, обошлась налогоплательщикам в $290000. То есть, смысл подобных отчётов тёмен, однако экономия на “генерировании ИИ”, видимо, очень существенная. Но никто из “людей в теме” не посмотрел результат. И понятно почему никто не посмотрел: какой экономический смысл в том, чтобы специалисты просматривали и корректировали “галлюцинации ИИ”? Смысла нет – эффективность тут же падает до нуля, и даже ниже, потому что это очень дорого, разбирать сгенерированный бред.

Опубликовал на “Хабре” небольшой обзор про монеты Великобритании и децимализацию (переход на 100-пенсовый фунт от старой системы из шиллингов).

Из записок, которые вышли на dxdt.ru в сентябре 2025, отдельно отмечу три:

• Квадратное уравнение на глиняной табличке
• Реплика: монеты и наличные деньги
• Понимание переменных float как записей алгоритмов

Один из сервисов RIPE NCC (это региональная регистратура IP) присылает мне раз в месяц по электронной почте письмо с некоторой простой статистикой, связанной с этим сервисом. Статистика там пустая. Так и должно быть: я свою часть этого сервиса давно отключил. Но вот сегодня данное письмо пришло с содержанием в формате HTML. И только в HTML. Да ещё и со ссылкой на внешний файл с изображением (<img>). Естественно, никакого смысла использовать HTML там нет.

До этого момента, много лет, приходило нормальное письмо, в text/plain. Видать, добрались и до систем RIPE NCC новые веяния. Печально. Скоро нужно ожидать перехода от BGP к построению маршрутов силами AI/LLM через парсинг HTML-страниц.

Кстати, в заметке про возрождение дирижаблей на dxdt.ru, которая вышла в 2008 году, 17 лет назад, упоминаются дирижабли-авианосцы, как носители беспилотников. Но там же сказано, что самолёты (понятно, что самолёт – не беспилотный), “уже базировались на дирижаблях, в краткую эпоху цеппелинов”. Так и было. Это сейчас, почему-то, схему преподносят как новинку. За прошедшие годы в интернеты выложили немало архивных фото. Вот ниже пара подтверждений про самолёты на цеппелинах.

(Credit: Richard K. Smith/U.S. Naval History and Heritage Command.)

Это самолёт Vought UO-1 и стыковочная ферма, которая должна была использоваться на цеппелине, во время испытаний, 1928 год.

(Credit: National Archives and Records Administration.)

Тот же самолёт, но уже прицепленный к дирижаблю USS Los Angeles. 1930 год.

F-Droid – это независимый от Google Play репозиторий приложений для Android-устройств, с требованием открытого исходного кода и со своими правилами. Пишут, что проект F-Droid не сможет продолжать работу, если Google внедрит новую, строгую систему идентификации/аутентификации разработчиков.

Несмотря на излишний пафос сообщения, поспорить с базовыми положениями сложно – цитата:

We do not believe that developer registration is motivated by security. We believe it is about consolidating power and tightening control over a formerly open ecosystem. (Мы не считаем, что регистрация разработчиков мотивирована безопасностью. Мы считаем, что это касается сосредоточения полномочий и усиления контроля над экосистемой, ранее бывшей открытой.)

Я постоянно использую приложения из F-Droid. Они, обычно, лучше, чем схожие версии в Google Play, которые, в моём случае, вообще не работают. Без F-Droid, конечно, будет сложнее.

Занятное совпадение. Недавно размещал на dxdt.ru фотографию двухфунтовой британской памятной монеты, посвящённой писателю Оруэллу. Монета вышла в этом году, в 2025. И вот, оказывается, на днях в Великобритании вполне себе официально заявили (англ., правительственный пресс-релиз), что собираются вводить там всеобщее “цифровое удостоверение личности” (Digital ID), в виде приложения на смартфоне, которое приложение будет обязательным, как минимум, для того, чтобы при найме подтвердить разрешение на работу (Right to Work, это и на граждан распространяется), а как максимум – чтобы в супермаркете купить продуктов.

Если так, то условный “смартфон” становится необходимым. Тут слово “смартфон” в кавычках потому, что ведь устройство не обязательно будет иметь именно форму смартфона – ведь нужно как-то решить проблему с теми, кто смартфоном не пользуется. Кто бы, как говорится, сомневался. Сюжеты на монеты так просто не попадают.

Некоторые начинают о чём-то догадываться – в отношении “использования ИИ”. Вот The Register пишет (англ.), со ссылкой на исследование из Стэнфорда, что бред, генерируемый ИИ, не так уж полезен в рабочем процессе, поскольку и разбор наукообразной чепухи отнимает много времени, и доверие к источникам подобного резко падает. Для обозначения сгенерированного “с рабочими целями” LLM-текста применяют занятный красочный термин – workslop, от work+slop, что означает: “рабочие (служебные) помои”.

Вообще, проблему с тем, что информационное пространство кругом быстро замусоривается сгенерированным бредом, уже заметили очень многие: восклицания, “что в Интернете невозможно ничего найти” и “постоянно приходится продираться сквозь наукообразную чепуху высшего порядка, сгенерированную LLM” – слышны всё чаще. Приведу свежий пример: я недавно попытался найти какие-то внятные описания того, как должна выглядеть буква “O” (латинская) на реверсе монеты в один пенни Великобритании за такой-то период. Вместо ссылок на внятные разборы (которые, очевидно, всё ещё есть в доступе – это же одна из основ практического исторического метода) – поиск Google выдал сгенерированный ИИ/LLM “ответ”, в котором, с первых же слов, буквально, утверждалось (на английском), что “никакой буквы O на реверсе таких монет нет, поскольку там написано ONE PENNY”. Вот так. Да, ONE – написано, но вот буквы “O” – нет. Отличный пример того, куда ведёт всё это использование “прорывных технологий ИИ” тут и там, навязываемое “с высоких трибун”. Но ничего уже не поделать: например, тот же ресурс “Хабр”, как я обнаружил, нынче просто затоплен подобным сгенерированным потоком.

Да, конечно, тут можно уточнять, что, мол, в примере про монету, данная “поисковая” система имела в виду, что нет отдельной буквы “O”, как обозначения монетного двора, серии или чего-то подобного. Но это всё будет выдумка, тщетная попытка придать содержательности продукту синонимайзера-переростка – потому что исходная система ничего в виду не имела, а просто сгенерировала текст, который совсем не попал в запрос; и всё вместо того, чтобы хотя бы попытаться правильно ранжировать источники.

Starship – это большая возвращаемая ракета SpaceX, которая, пока что, устойчиво не возвращается. Но вот пишут, что штатовский надзорный орган FAA согласовал новый план для спуска отработавших ступеней Starship: согласно этому плану, ракета может спускаться над городами с населением около миллиона в каждом (это на территории Мексики, впрочем, не США). Довольно занятное развитие.

Вообще, есть такое распространённое мнение, что если (во время спуска) ракета Starship “выйдет из строя” или будет “потеряно управление”, то ракета просто развалится в воздухе и, в основном, сгорит, не долетев до земли – ну, может, какие-то обломки упадут, да. Поэтому, мол, нет ничего опасного в полёте над городами. Но это не совсем так. Конструкция Starship концептуально отличается от конструкции “обычных” ракет-носителей. В конструкцию Starship прямо заложен управляемый полёт от старта до приземления – тут есть спуск и посадка: это же возвращаемая система. Значит, эта система, с достаточно заметной вероятностью, может отказать так, что способность к устойчивому полёту сохранится, а вот возможность следования заданной траектории и возможность управления с земли – нет. Так что не сработает даже самоликвидация (которая, вообще говоря, должна автоматически происходить, если на достаточной высоте потеряна связь с центром управления; но как там оно реально сделано – кто ж знает).

Естественно, равно этот же момент, – запланированная возможность устойчивого, управляемого полета, – позволяет перейти от планирования “района падения” заведомо неуправляемой отработавшей ступени к планированию управлемого спуска. Раз можно полёт контролировать, то можно его провести над городами – самолёты же летают. А на случай нештатной ситуации – запланировать небольшие “районы падения” обломков вдоль траектории, но не в городах. Вопрос лишь в том, насколько аппарат, подобный Starship, готов для такого варианта. Всё же, это далеко не самолёт, даже не воздушно-космический самолёт, типа “Шаттла”.